Синий и золотой - Страница 1

К оглавлению

1

— Ну, давай посмотрим, — сказал я, пока трактирщик наливал пиво. — Утром я раскрыл секрет превращения неблагородного металла в золото. В обед я убил свою жену.

Трактирщик на меня посмотрел:

— С тебя два медяка, — сказал он.

Я зарылся в рукава в поисках монет.

— Ты мне не веришь, — сказал я.

— Я всем верю, — ответил трактирщик. — Это моя работа. Закажешь ужин или только комнату?

Два медяка от семи оставляют пять.

— Только комнату.

— Ага, — кивнул бармен и отвернулся. «Алхимики, убийцы и прочие скряги», — словно говорил его затылок. Я поднял пиво и посмотрел на него. Бывало и хуже, но очень давно. Я все равно его выпил. Меня мучила жажда.

Философ Салонин родился в Элписе ближе к концу правления Филопемена VI (точная дата неизвестна). Он рано начал подавать надежды во время учебы в университете, но смерть дяди, от которого он был финансово зависим, помешала закончить обучение. Администрация университета устроила его младшим разнорабочим и разрешила сидеть на лекциях, когда позволяли обязанности. Однако после двух лет он покинул Элпис, будучи в тяжелом положении, и о нем ничего не известно вплоть до 2763, когда он был арестован в Паропросдокии по обвинению в грабеже на большой дороге и нападении с применением насилия. После приговора к виселице его оправдали по ходатайству принца-регента Фоки, бывшего сокурсника в Элпис, который нанял его (к ужасу двора) научным советником. Приблизительно в это время Салонин начал алхимические эксперименты, увенчавшиеся его величайшим достижением.

Я Салонин, кстати. И время от времени я лгу. Что доказывает старое правило: никогда полностью не доверяйте человеку, который говорит о себе в третьем лице.

К слову, это правда, насчет убийства моей жены. Во всяком случае, я считаю это убийством. Выпей, сказал я, это эликсир вечной юности. Она одарила меня тем особым взглядом, но она всегда… ну, ее мнение обо мне, как о человеческом существе, всегда было довольно низким, и справедливо. Салонин не хороший человек, и это говорит Салонин. Но она никогда, ни на секунду не сомневалась, что я был — и остаюсь — лучшим алхимиком в истории этого мира. Тоже правда. Но даже лучшие из лучших ошибаются время от времени. Моей ошибкой, как я понял с тех пор, было добавить четверть драхмы sal draconis. Ее второй худшей ошибкой было выпить эликсир.

Я поднялся в комнату. Это была комната. В ней было четыре стены, более или менее ровный пол и потолок под углом в сорок пять градусов, что случается, когда вы спите прямо под стрехой. Впервые за долгое время я спал не один (и, по сравнению с некоторыми персонажами, с кем я делил кровать, блохи совсем не беспокоили. Во всяком случае они не пытались стянуть с меня одеяло).

Но я спал, что меня удивило. Думаю, шесть крупиц vis somnis, которые я подмешал к остаткам пива, немного помогли; но мужчина, только что видевший, как его жена умирает в конвульсиях на полу, не имеет права спать, невзирая ни на что. И кошмаров у меня не было. Если вам интересно, мне снилось море (что определенно что-то значит, но я никогда не мог толком понять что).

Я знаю, что должно быть спал словно бревно из поговорки, потому что отчетливо помню только как меня разбудили. Передо мной были солдаты, двое, в этих блестящих шлемах, похожих на чугунные котелки, которые позволено носить лишь Кухонным рыцарям. Они смотрели на меня, будто я нечто найденное ими в яблоке.

— Салонин, — сказал один из них.

— Нет, — ответил я.

— Ты с нами.

На самом деле я не уверен, что один из них не был человеком, арестовавшим меня в прошлый раз, когда я тайком пытался отплыть на корабле с авокадо. Солдаты в высоких блестящих шлемах склонны сливаться в моей памяти, и кроме того я никогда не был хорош с лицами.

Они позволили мне одеться, что было мило с их стороны. Ненавижу, когда меня арестовывают голышом. Но пока я одевался, один из них стоял между мной и дверью, а другой охранял окно. Молодцы, ребята, подумал я. Всегда полезно сначала прочитать дело.

— Который час? — спросил я. Они не ответили. Внимание, не позволяйте объекту вовлечь вас в праздный разговор. У него способность высасывать душу через уши. Если бы.

В общем и целом, я особо не напрягался. Быть арестованным котелками, скорей всего, лучшее, что могло произойти в этой ситуации. Это означало, что принцу Фоке сообщили, и он приказал своим громилам арестовать меня раньше, чем это сделают настоящие законники. Я совершенно не заинтересован в объяснении своего недавнего прошлого Рыцарям Справедливости, благодарю покорно. Хвала Фоке, он позаботился, чтобы этого не произошло.

Как только я натянул рубашку и штаны, зашнуровал ботинки и набросил плащ, они погнали меня к двери, как мясники гонят свинью доской. На лестнице снаружи был третий, что показалось мне впечатляющим и почти лестным. Я сделал движение открытой ладонью, означающее, что ты правда не собираешься причинять им неудобства, и позволил свести себя вниз в бар.

Мой друг, трактирщик, был здесь, рядом с огнем, гоняя жир по тарелкам старой тряпкой. Он одарил меня взглядом, говорящим, что он всегда знал — это только вопрос времени. Я слабо ему улыбнулся. Затем резко остановился. Два стража за спиной застыли как раз вовремя, чтобы в меня не врезаться.

— Все нормально, — сказал я. — Мне только нужно заплатить трактирщику за комнату.

В голосе стража была легкая тревога, когда он сказал:

— Об этом не волнуйся.

— Нет, пожалуйста, — сказал я. — Ненавижу, когда должен деньги. Слушай, если не доверяешь, я дам тебе монеты и ты можешь передать их ему. Хорошо?

1