Синий и золотой - Страница 23

Самое интересное, что одним из величайших моих талантов, пока я его не утратил, было заводить друзей. Давным-давно я нравился людям инстинктивно. Феодосия любила меня. Нужно быть в десять раз большим ученым, чем я когда-либо буду, чтобы разобраться в этой химии.

Ну. Простите, кстати, что я врал вам раньше. Не смог устоять. Думаю, прежде всего я шоумен, исполнитель, лжец. И с этим вы можете идти в банк.

— Ради Бога, — сказал Песценний, злобно глядя на меня. — Тебе обязательно было разворотить весь дворец?

Можно не говорить, что он преувеличивал. Но…

— Да, — ответил я. — Омлеты и яйца, — объяснил я. — К тому же, если вещь стоит делать…

Он налил мне в чашку бледно-зеленого чаю, который так моден в эти дни. Что касается меня, я скорей буду воду пить из канавы.

— Как именно ты это сделал? — спросил он.

Песценний, бывший глава Народного Стремления, а сейчас Первый гражданин Республики был, разумеется, моим старым университетским приятелем. Мы давно знакомы.

— Эта штука на вкус, как моча, — сказал я.

— Да. Как ты?..

Для этого я слишком хорошо его знал. Но это было неважно. У нас с ним было общее убийство. Такого рода взаимной связи можно доверять.

— Argens fulminans, — сказал я ему, вытягиваясь в его комфортабельном кресле. — Иначе известный как гремучее серебро.

— Никогда не слышал о…

— И не должен был, — сказал я. — Я его открыл. Фульминат золота существовал столетиями, все это есть в книгах. Я задумался, можно ли получить тот же эффект с серебром. Они оба совершенно бесполезны, конечно.

Он зыркнул на меня.

— Медленней.

— Фульминат серебра, — ухмыльнулся я, — это взрывчатка, очень мощная. Проблема в том, что она невероятно нестабильна. Другие фульминаты взрываются, когда их задеваешь или роняешь. Фульминат серебра склонен взрываться от собственного веса. Нет, я серьезно. Вес одного слоя кристаллов, формирующегося на другом, создает достаточное давление, чтобы сдетонировать. Вот почему он такой бесполезный. Ты не можешь сделать больше, чем мизерное количество, прежде, чем он самоуничтожится, если только не замедлишь его льдом. А когда лед растает…

Он тяжело думал, пытаясь не отставать.

— Продолжай.

— Я изготовил большое количество фульмината серебра, — сказал я. — На большом кубе льда. Я оставил его на столе в лаборатории вместе с другим экспериментом, в котором, как я знал, был заинтересован Фока. Осталось только поместить его в ту же комнату, что и фульминат, и задержать его там, пока он не взорвется. И Фока с ним, конечно.

— И все восточное крыло.

— Не то чтобы я работал с надежными данными, — пожал я плечами. — Так что пришлось гадать. Но ты должен согласиться, я ошибся в безопасную сторону.

— Можно и так сказать.

— Как бы там ни было, — продолжил я, — это сработало. И благодаря тому, что ты организовал для меня экстрадицию, я был в двенадцати милях от города, в компании безупречных свидетелей, когда Фока умер, освободив нас обоих. Затем все, что мне оставалось, сбежать из Мезантина…

— И как же?

Я насмешливо нахмурился.

— Профессиональный секрет, — сказал я. — Который я намереваюсь держать при себе на случай, если понадобится сбежать от твоих котелков, когда придет время.

Он был слишком умен, чтобы клюнуть на это.

— Все неплохо сработало, — сказал он, — на волосок. Когда ты все это предложил, я…

— Ты думал, что я с ума сошел, знаю. Но ты поверил мне. Спасибо.

— У меня ощущение, что я еще пожалею об этом, — сказал Песценний.

— Тогда ты будешь удачливей Фоки, — ответил я. — В любом случае, к черту это. Ты получил, что хотел: Фока умер, правительство в хаосе, все ингредиенты для успешного переворота.

— Не называй это так, — с раздражением сказал Песцений. — Это была народная революция.

— Конечно, это была она, — я поднялся. — Спасибо за чай. Мне пора.

Он посмотрел на меня.

— Куда?

— Я никогда тебе не врал, — улыбнулся я. — Так что не спрашивай или мне придется испортить идеальный счет.

— Удачи, — кивнул он. — Как бы то ни было, ты народный герой.

— И еще священник, — сказал я. — Есть ли конец моим талантам?

Я отправился в Хорис Сиато, где у меня были деньги и место для работы, и там я успешно завершил труд моей жизни, достижение, с которым всегда будут связывать мое имя, мой великий вклад в будущее человечества, источник моего значительного состояния. Давно пора было, и я заслужил.

И вот он я. После целой жизни странствий и побегов, теперь я живу в большом доме, с двумя сотням акров парка и семьюдесятью с чем-то слугами. Большую часть времени я трачу на чтение — теперь, когда могу позволить купить все книги, какие только захочу. Я больше не пишу. Мне не нужны деньги.

Я делал кое-какие записи о моих разнообразных экспериментах в алхимии, но в прошлом году устроил огромный костер на лужайке и сжег их все. Так что, к примеру, единственный в мире рецепт изготовления фульмината серебра вы только что прочли. Идея в том, что любой псих, который захочет его сделать, будет следовать инструкциям и, поскольку в них специально допущена ошибка, не переживет попытку. Рецепт золота из мусора умрет вместе со мной, и, пожалуй, не велика потеря, поскольку я никогда не проверял, работает он или нет. Единственные данные алхимических исследований, которые переживут меня — это формула моего великого изобретения, которую я продал, вместе с бизнесом, венисанскому синдикату за большее количество денег, чем кто угодно сумел бы потратить за жизнь. Не стоит и говорить, они намерены охранять его с предельной свирепостью. В условиях контракта прописано, чтобы я не копировал формулу. Без проблем, сказал я им.